Глава 18. Оренбург

[00:00:01] Глава 18. Оренбург. [00:00:06] 10 сентября Гарольд Флеминг сел на поезд, следующий из Москвы-Варенбург. С собой у него был большой запас пленки, выжимки из статистики по зерновым и карта железной дороги. Огромное полотно размером 3 на полметра, которое чертежник подготовил специально для него, отметив все промежуточные станции. Флеминга отправили с проверкой в Варенбургское отделение, которое готовилось к закрытию. [00:00:34] Он был рад отправиться в поездку и впервые посетить Азию. Его тревожила лишь Полина, которая болела лихорадкой. За неделю до его отъезда ее состояние так сильно ухудшилось, что Флемингу пришлось взять у Хэскела автомобиль, чтобы отвезти ее в больницу. Он надеялся, что без него с ней все будет в порядке. Флеминг путешествовал с комфортом в чистом и просторном спальном вагоне, а снаружи целые армии сирот цеплялись за буферы и забирались на крышу, несмотря на все попытки караульных их отогнать. [00:01:10] В отличие от американских скорых поездов, к которым привык Флеминг, этот состав двигался неспешно, словно часть какого-то каравана. На станциях Пензенской губернии крестьяне продавали молоко, яблоки и арбузы. А вокзал Сыздрани, стоящий на Волге, в одном из самых пострадавших от голода регионов, все еще был полон беженцев. В Самаре Флеминг сделал пересадку, и вместе с ним в купе зашла группа русских. Узнав, что он работает в ВАРО, они принялись расхваливать американское сгущённое молоко. Флеминг развлекал их рассказами о чудесах Нью-Йоркского метро. Чем дальше на восток они продвигались, тем очевиднее становились свидетельства голода. Через три с половиной дня Флеминг наконец добрался до Оренбурга, расположенного более чем в 1400 километрах к юго-востоку от Москвы, в тени Уральских гор, неподалеку от границы с современным Казахстаном. На вокзале толпились замызганные беженцы. Зрелище было ужасно. Флемингу казалось, что он очутился в унылом приграничном городке Дикого Запада. И вспоминались картины из повести Марка Твена «Налегке». [00:02:27] он упал духом. Более тоскливого места он и представить себе не мог. В Оренбурге, стоящем на небольшой окруженной степями возвышенности на берегу Урала, проживало около 150 тысяч человек. В середине ноября 21 года Ара начала кормить 50 тысяч городских детей, но вскоре расширила списки, когда стали очевидны истинные масштабы голода. [00:02:53] Работать в Оренбурге американцам было особенно тяжело, и это признавало даже советское правительство. Через 4 месяца после начала операции сотрудники АРА все еще жили в ужасных условиях. В феврале местный полномочный представитель написал Эдуку письмо, подтверждая обоснованные жалобы американцев. [00:03:15] Тридцать человек проживало на площади, предназначенной от силы для троих. Один из них от недостатка места спал в коридоре, другой на диване, укрываясь вместо одеяла собственным пальто. Паре сотрудников пришлось составить стулья, чтобы сделать из них кровати. В отделении было не лучше. За каждым столом сидело по три человека. Долгое время в конторе не было пишущей машинки, а раздобыть бумагу и карандаши было нелегко. [00:03:43] Сотрудникам АРА, писал чиновник, пришлось пройти через целый ряд всевозможных мытарств. Первым делом каждый вновь прибывший получал разрешение на ношение оружия. Ночью никто не ходил по улицам невооруженным. Какой бы температура ни была, шагая по темным улицам, сотрудники местного отделения АРА всегда держали револьвер на руке, не боясь обморожения. [00:04:12] Грабители дважды совершали налеты на дом, где жили американцы, и много раз мужчины просыпались среди ночи, разбуженные вторжением, и прогоняли бандитов с оружием в руках. Один американец отмечал, что на улицах без конца слышится стрельба. Река Урал отделяла Европу от Азии, и американцы прекрасно понимали, как далеко от них находится штаб-квартира АРА в Москве. [00:04:40] Примерно в то же время, когда первые сотрудники АРА приехали в город, отделение почты и телеграфа сгорело дотла, тем самым отрезав их от коллег. Даже после восстановления отделения, телеграммы из столицы шли в Оренбург по две недели. Зимой железные дороги по нескольку недель к ряду стояли из-за снежных заносов. Рассказывали, что один состав из Москвы встал на линии, застряв в снегу, и все пассажиры замерзли до смерти. В первую зиму в Оренбурге, пока железная дорога стояла на протяжении шести долгих недель, сотрудники АРА изучали «Горизонт» в бинокль, надеясь увидеть состав, везущий их курьера с продовольствием, материалами и новостями из внешнего мира. Русские курьеры стали истинными невоспетыми героями гуманитарной миссии «Ара». Никто из связанных с операцией людей не подвергался большей опасности, чем они. Зимой 21-22 года каждый третий курьер лежал в больнице с Тифом. Разъезжая по России, курьеры практически жили в поездах, где селились не только попрошайки, воры и бандиты, но и вши. Толкаясь среди кишащих паразитами пассажиров, не подхватить инфекцию было очень сложно, а избежать физического контакта и вовсе невозможно. Поезда и платформы были так переполнены, что сотрудники АРА разработали технику летающего клина, встраиваясь таким образом, чтобы создать в человеческой массе коридор, сквозь который курьер мог протиснуться к поезду. По прибытии каждого курьера обметали веником, чтобы смахнуть с него как можно больше в шей, прежде чем он войдет в отделение АРА с мешком корреспонденции. [00:06:39] С курьерами отправляли не только письма. Они перевозили все необходимое. От предметов бытового назначения, офисного оборудования и до медикаментов и спирта, газет и денег. Порой курьерам выдавали до 20 больших ящиков. Они работали посменно и передавали ношу по линии от курьера к курьеру. Расстояние были громадными, и огромное количество времени проходило в дороге. Так 650 километров от Петрограда до Москвы преодолевали за 4 дня, а 950 километров от Москвы до Царицына за 8. Поразительно, что деньги Ара не пропали ни разу, а потерян оказался лишь один ящик с личными вещами. [00:07:29] Русские курьеры были воплощением честности, самоотверженности и упорства. Некоторые из них целыми днями, сидя в застрявших в снегу поездах, продавали собственное белье, чтобы купить еду, но и пальцем не прикоснулись к веянному им грузу. Без них Ара не справился бы с российской миссией. [00:07:52] Высокие сугробы, которые затрудняли связь с Москвой, имели свои преимущества. Они скрывали трупы людей и животных, лежащие на Оренбургских улицах. Весной снег растаял, жуткие останки обнажились, и наружу вырвалась тошнотворная вонь. Возникла угроза болезней. На берегу реки нашли более 40 разлагающихся тел. Санитарные условия в городе были ужасны. [00:08:20] Мощеной была лишь одна улица. Система водоснабжения часто загрязнялась, а мусорные баки еще не изобрели. На весь Оренбург работало всего две общественных бани, и большинству людей они были не по карману. Около 95% городского населения страдало от вшей. Летом 1922 года Ара создала из тысячи застрявших в городе беженцев рабочую бригаду, которую отправили чистить грязь. Когда с этим было покончено, бригада укрепила берега реки, чтобы подготовиться к следующему весеннему половодью. Починила несколько разбитых улиц и высадила овощи на 16 гектарах земли. Ара установила постоянную систему фильтрации, поступающей в город воды, и убедила муниципальные власти прочистить канализацию. Американцам в Оренбурге жилось особенно тяжело. [00:09:21] Осенью 22 года социальный работник и реформатор Аллен Бернс посетил город, чтобы лично оценить ситуацию и был поражен увиденным. Ребята из АРА были на нервах из-за усердной работы и воспоминаний об ужасах прошлой зимы, когда они трудились день и ночь. Этим американским парням не нужно было объяснять мне, через что они прошли. Я прочел это все у них по глазам, прежде чем они успели сказать хоть слово. [00:09:51] Такие пустые, безрадостные улыбки, не касавшиеся глаз, я видел у военнопленных, которые прошли через пять лет тюремного ада, тифа, холеры, оспы, голода, холода. Он спросил у одного из американцев, почему они демонстрируют такие признаки страданий, хотя живут в тепле, не испытывая недостатка в одежде и продовольствии. [00:10:16] Как, черт возьми, есть и спать настоящему человеку, если он знает, что утром, выглянув из окна, он первым делом увидит лежащие на улице трупы? Ответил американец. Трупы людей, умерших ночью от голода и холода. В некоторых деревнях люди настолько обезумели от голода, что стали есть трупы. [00:10:38] Он сказал Бернсу, что досыта в Оренбурге едят лишь собаки, которые питаются непогребенными телами на кладбище. Флеминг согласился с мрачной оценкой города, но его настроение это не испортило. [00:10:54] Он усердно трудился над составлением большого отчета об истории работы АРА в регионе, собирая как можно больше статистических данных и просматривая документы, чтобы определить, какие из них сохранить и привезти назад, а какие уничтожить. 21 сентября он написал родителям, что наслаждается каждым моментом в городе и никогда в жизни не чувствовал себя лучше. У него не было времени на тоску по дому, ведь ему только предстояло посетить Азию. Он посмотрел через реку на Азию, но пока туда не переправился. Какой смысл? 23 сентября Флеминг выехал из Оренбурга в Самару, где оказался на следующий день. Поездка на принадлежащем ароке Дилаки с вокзала в дом персонала вышла запоминающейся. Шофер вез нас странным и опасным образом, но наши хозяева, казалось, не обращали внимания на его зигзаги. Сначала он ехал по одной стороне улицы, затем по другой, потом взяв курс на телефонный столб нажал на газ, но в последний момент передумал и отвернул в сантиметре от столкновения. После этого он двумя колесами заехал на тротуар. а затем съехал с него, едва не задев брызговиком каменный столбик, снова выехал на середину улицы и решил остановиться, но опять в последний момент передумал, осторожно преодолел ухаб и вильнул еще раз. Раз-другой он притормаживал перед большими зданиями, и мне казалось, что мы приехали, но это было не так. Движение продолжалось. Словом, поездка была весьма любопытной. [00:12:44] За несколько дней в Самаре Флеминг узнал, что их шофер, как и большинство опытных водителей, изучил все ямы, ухабы, провалы и кратеры на дороге и стал ездить причудливыми зигзагами, как отметил Флеминг, чтобы искусно огибать все препятствия. Оказывается, все шоферы во всех округах танцуют свой танец на каждой улице города. Удивительный пример адаптации. [00:13:09] Зная об этом, местные власти не видели смысла тратить скромные бюджетные средства на ремонт улиц, ведь все прекрасно понимали, куда лучше не заезжать. Из Самары Флеминг поехал в Уфу. По пути он остановился на ночь в Бугуруслане. Он спросил встреченного крестьянина, как обстоят дела и какие надежды возлагаются на следующий урожай. И тот ответил, что у него достаточно еды, чтобы продержаться до февраля. Но после этого голод наверняка нагрянет снова и будет еще хуже, чем годом ранее. Когда мужчину спросили, как крестьяне относятся к кара, он сказал с благодарностью. [00:13:52] Он надеялся, что Ара никуда не уйдет и поможет им весной, когда нужда снова обострится. Ознакомившись с документами у финтского отделения, Флеминг отправился дальше. Ему уже хотелось вернуться в Москву, к Полине. Его отец, агент New York Life Insurance Company в Салеме, написал Гарольду, что родители получают его письма и однажды даже зачитали некоторые из них своим друзьям с местной фермы. Отец гордился Гарольдом и его работой. Она помогает наладить отношения России и США и великолепным образом показывает братство народов. Россия – давний друг США со времен войны за независимость, и очень хорошо, что именно наша страна может и готова услужить России в эти тяжелые времена. В завершение он сказал, что тревожится за здоровье Полины и надеется, что ей уже лучше. [00:14:51] Из Уфы Флеминг вернулся в Самару, где сел на полный пароход, следующий в Симбирск. В Симбирске он повторил работу, сделанную в Уфе и посетил местный кинотеатр, где посмотрел фильм Гриффита «Нетерпимость», вышедший на экраны в 1916 году. Копия была такой старой и залатанной, что в картине не хватало целых сцен. Ненадолго остановившись в Казани, Флеминг наконец сел на поезд в Москву. Вместе с ним в купе ехали три члена ВКПБ. Они напоили его чаем и спросили, как живется рабочему классу в США. Поделившись с ними сгущённым молоком, Флеминг ответил, что американским рабочим живётся гораздо лучше, чем российским. Услышав это, один из попутчиков заверил его, что в ближайшие годы Америку ждёт революция. Флеминг сказал, что когда это случится, он отправит своё состояние в Россию. На этом беседа прекратилась, и русские раскурили мохорку. Мохорка, ответил Флеминг, это трава, которую русские используют вместо табака. [00:16:01] Запах у нее характерный, но неприятный. Хуже того, его попутчики отказались приоткрыть окно, поэтому всю дорогу им пришлось сидеть в облаке густого дыма. 9 октября, через месяц после начала командировки Флеминга, его поезд выехал на Казанский вокзал Москвы. Он был рад вернуться на родину. Флеминг принялся упорядочивать сделанные заметки, чтобы составить отчет о поездке, обновлять всевозможные схемы и статистические таблицы, проявлять фотографии и общаться с Полиной, которая уже поправилась и выписалась из больницы. Не стоит также забывать о вечеринках. Розовый дом, где жили руководители Ары, и Синий дом, где разместились многие из почти 50 американцев, работавших в Москве, стали популярными площадками для шумных гулянок, подпитываемых огромным количеством импортного алкоголя и продовольствия, американских сигарет, конфет и деликатесов, недоступных в России. И молодые американцы до рассвета танцевали фокстрот с русскими сотрудницами Ары. [00:17:10] Флеминг погрузился в веселье с головой. Многие русские женщины принадлежали к старой аристократии. Их семьи были лишены собственности после революции, и во время гражданской войны им жилось особенно тяжело, поэтому они были благодарны за возможность работать на американцев. В аре работали две сестры из княжеского рода Голицыных, Александра и Софья. Их дед долгое время занимал пост городского головы Москвы и открыто критиковал Николая II с либеральных позиций. Также работу получили их кузины Александра и Софья Бобринские, потомки графа Алексея Бобринского, незаконнорожденного сына императрицы Екатерины Великой и графа Григория Орлова. [00:18:01] Александра Голицына радовалась огромному жалованию, которое платили американцы, а также возможности получать продовольственные посылки. Когда они с сестрой отправили одну из этих посылок своим родным в Богородицк, усадьбу Бобринских в Тульской губернии, куда многие их родственники бежали во время гражданской войны, Она произвела фурор. Вся семья собралась у деревянного ящика с нарисованным американским флагом, а потом, когда открыли крышку, раступились, глядя на сгущенное молоко, американский бекон, которого никто прежде не видел, макароны, рис и сахар в ярких нарядных упаковках. [00:18:45] Русским нравилось работать на американцев. Кирилл Голицын, еще один молодой кузен сестер Голицыных, писал, что элегантные независимые американцы произвели на него огромное впечатление тем, как свободно держались без стеснения, тратя деньги. Русские прежде не встречали таких людей. Графиню Ирину Татищеву наняли в аре счетоводом, а затем повысили до секретаря. Ей нравилось общаться с американцами. Они были очень веселыми и совсем не походили на угрюмых советских чиновников, которыми овладел страх. Соня Бобринская работала секретарем американца Уильяма Резуика. Его переводчиком была княжна Ирина. По его словам, девушка редкой красоты из одного из великих аристократических родов России, всю семью которой во время революции убили крестьяне. Резуик восхищался энергичностью и бесконечным состраданием Ирины к бедным и несчастным. [00:19:53] Не имея почти ничего, эти бывшие люди пытались отблагодарить своих работодателей за гостеприимство. Они устраивали вечеринки в особняке Самариных по адресу Спиридоновка, 18, неподалеку от штаб-квартиры Ара. Несколько комнат в Мезонине еще не были национализированы и стали коммуной деклассированных галицыных, бобринских, самариных и других молодых аристократов. Американский репортер Эдвин Халлингер, сопровождавший Чайлса в поездках по зоне голода, посещал многие вечеринки у самариных. Его поражало, что хозяева могут быть столь заразительно счастливы, когда им приходится жить в таких убогих условиях. Все смеялись, флиртовали и танцевали. Может, революция открыла этой молодежи дверь в ту жизнь, которой не знали их родители? [00:20:49] Среди всего этого рождалась атмосфера свободного товарищества, которая не могла появиться под позолоченными люстрами в роскошных гостиных их предков. Непритворная искренняя радость напомнила мне о дальнем западе Америки. Молодые женщины в довоенных платьях смотрелись так чудесно, словно просто приехали с учебы домой. Одна из аристократок сказала Халлингеру «Я стараюсь держаться на поверхности жизни. Я пять лет была на дне. Теперь я буду поверхностной. Это не так больно». Особенно печальной была история Сони Бобринской. Ее отца не раз арестовывали и держали в московской тюрьме ГПУ. Она часто навещала его, передавая ему письма и немного еды. Однажды ГПУ вызвало ее, когда она была на работе. Она сказала Флемингу, что ей срочно нужно уйти, и объяснила, что не знает, когда вернется. Нетрудно представить, как страшно ей было идти в тайную полицию. Ее отец не выжил. В тот же год он умер в тюрьме. Американцы помогали русским подняться со дна, и русские были им благодарны. Их восхищала американская культура, особенно джаз и фокстрот. Они были молоды и хотели радоваться жизни, проявлять легкомыслие и творить глупости, и поэтому они отрицали скучное пуританство официальной коммунистической культуры, которая считала веселье буржуазным. [00:22:28] Русские и американцы танцевали всю ночь напролёт, заводя на граммофонах последние американские пластинки, а затем катались по пустым улицам на автомобилях Ара, пока солнце вставало над Москвой. Американцы увлекались необычными мадам-бетерфляй, как называли этих аристократок, и часто их чувства оказывались взаимны. Почти каждый десятый сотрудник Ара женился на русской. Голдер даже прозвал этих женщин женами голода. В 23-м году Александра Бобринская вышла замуж за начальника Ара Филиппа Болдуина и вскоре уехала из России, чтобы поселиться с его матерью в Италии. [00:23:13] Её младшая сестра Соня в 1924 году вышла замуж за англичанина Реджинальда Уиттера, после чего они тоже покинули Россию. Не все союзы оказались счастливыми. Одна русская женщина из Ара уехала из России с англичанином, но затем узнала, что он не собирался жениться на ней, а взял её в любовницы. Опустошённая предательством, она покончила с собой. [00:23:41] Оставшиеся в России тоже страдали. В 1924 году тайная полиция арестовала нескольких бывших людей, работавших в АРА по делу фокстротистов, и выслала из столицы, признав нежелательными элементами. В глазах властей их прошлые связи с американцами служили неопровержимым доказательством их контрреволюционных антисоветских настроений. [00:24:08] «Я должен снова отметить, как мне здесь нравится», написал Флеминг родителям 18 октября. «Мне даже страшно чувствовать себя так хорошо». Он настаивал, что дело не в избытке кофе и алкоголя, а в самой работе, которая казалась ему интересной и важной. Он четко понимал историческое значение миссии, в которой участвовал. Российская миссия, хвастался он, была крупнейшей операцией по борьбе с голодом в истории человечества, не исключая работу Иосифа. И мы занимаемся ею бесплатно, в то время как Иосиф оставил целый народ в долгу у короны. [00:24:49] Изучая последние данные о видах на урожай, он не сомневался, что в грядущем году страну снова ждет голод и помощь потребуется восьми миллионам человек. Дел было еще много. Московская социальная жизнь давала Флемингу не меньший толчок, чем напряженная работа. [00:25:10] Полина снова попала в больницу, где ей удалили почку и аппендикс. Операция обоих напугала, но Полина перенесла ее хорошо, и Флемингу пришлось признать, что ему нравится ее навещать. В своем сером больничном халате она казалась ужасно хорошенькой и сидела, прижавшись носом к стеклу, пока Флеминг не появлялся на тротуаре с цветами в руке. К ноябрю он стал задумываться о браке. [00:25:39] Но были и другие отвлекающие факторы. В компании приятелей Поара Флеминг часто посещал оперу и балет и заглядывал в многочисленные кафе и клубы Москвы. Они играли в железку и фараон, до поздней ночи пили пиво и водку, а затем, набравшись, садились в дрожжи, чтобы доехать до синего дома. Флеминг стал встречаться с певицей из Кабаре и еще одной женщиной, которую называл Дамой Воскресного Вечера. Хотя он держал эти связи в тайне от Полины, она, похоже, прекрасно знала о его похождениях. Оскорбленная, она отдалилась от Флеминга, и он попытался наладить отношения. Они вместе встретили Рождество, но праздник получился невеселым. Накануне Флемингу сообщили, что в новом году его переведут из Москвы на работу в губернии. Полина была опечалена. Флеминг не знал, что ей чувствовать, но искренне беспокоился о ее будущем. «Не знаю, что станется дальше с Полиной», – написал он родителям в декабре.