Episode Transcript
[00:00:01] Глава 17. Объединенные нации. Получив долгожданный отпуск, в октябре усталый Голдер покинул Россию и через Ригу отправился в Париж, а затем Лондон. Август и сентябрь он частично провел в очередной инспекционной поездке. Ситуация на железной дороге улучшилась, но пока еще не все шло гладко. В эту поездку Голдер отправился в сопровождении Гарольда Фишера, официального историка российской миссии АРА. И перед выездом из Москвы сотрудники ГПУ посоветовали им в дороге не терять бдительности, поскольку на линии орудовали воры.
[00:00:45] Нескольких сотрудников АРА ночью ограбили, раздев до трусов, поэтому Голдер и Фишер забаррикадировали дверь и наглухо закрыли окно, прежде чем ложиться спать. На ночь они на всякий случай спрятали одежду под подушками. Путь в Украину лежал через Брянск. На одной из станций американцы купили за 3,5 миллиона рублей Жесткую жареную курицу. Киевские знакомые Голдера сообщили, что ситуация с продовольствием с его прошлого визита улучшилась, и все были благодарны Америке за помощь, которую также заставило спекулянтов снизить цены. Далее американцы отправились в Одессу. Город лежал в руинах, в отличие от Киева, не показывая никаких намеков на возрождение.
[00:01:37] Железнодорожные пути были забиты сломанными вагонами и паровозами. Все деревья в городе были срублены, а некогда красивые дома лишены всего декора, который пошел на дрова. 1 сентября американцы вместе с толпой зевак наблюдали за военным парадом. У них на глазах одна из летающих машин упала с неба и убила нескольких стоявших на земле человек, среди которых были и дети.
[00:02:07] Позже в тот же день полковник Уильям Гроув повез их с инспекцией по городу. Он сообщил, что в регионе свирепствуют бандиты, но Ара при этом не трогают, предпочитая убивать евреев и коммунистов. С весны Голдер переменил свое мнение о советском правительстве. Большевики перестали походить на торговцев живым товаром, как он писал в апреле, и теперь были нацелены на честную работу США, надеясь на улучшение отношений. В середине октября Голдер из Парижа написал длинное письмо Гартеру, утверждая, что России и миру пойдет на пользу официальное признание страны со стороны США. Он отметил, что это укрепит позиции коммунистов, но лишь на время, поскольку установив официальный контакт с остальным миром, большевики автоматически обретут респектабельность, и эта респектабельность их убьет. Относясь к ним по-человечески, американцы имели все шансы оказать влияние на большевиков и изменить советское государство.
[00:03:14] Чтобы не сказали американские правые, продолжал Голдер, мы должны пойти на это ради кровоточащей, страдающей России. При необходимости мы можем проглотить свою гордость и забрать назад свои слова, но мы обязаны спасти Россию, ведь она достойна спасения. Иначе им оставалось только ждать, а это грозило смертью миллионам россиян.
[00:03:42] Эти аргументы не убедили Гертера. Он по-прежнему полагал, что к изменению политики советское правительство могут склонить лишь западные кредиты и инвестиции, а не дипломатическое признание. Но Россия не получит ни кредитов, ни инвестиций, пока новое правительство не признает иностранные долги старого режима и не гарантирует право на частную собственность. Получив копию письма Голдера, Гувер и госсекретарь Хьюз согласились с Гертером.
[00:04:13] резкая перемена взглядов Голдера удивляет. Никто из американцев, работавших в АРА, не знал Россию лучше его, и он, казалось бы, должен был понимать, что обмен послами не решит глубоких противоречий между странами, а также не поможет справиться с серьезным недоверием по отношению к США, которое наблюдалось не только в советской элите, но и во всем государственном аппарате. Очевидно, Голдер забыл о совете своего друга Сергея Ольденбурга. Ранее тем летом Голдер спросил Ольденбурга, видного специалиста по Древней Индии и министр народного просвещения Временного правительства, стоит ли США признавать Советскую Россию, чтобы обеспечить приток западного капитала для оживления российской экономики.
[00:05:04] Ольденбург, который лучше Голдера понимал в сложившейся стране ситуацию, ответил, что помощь извне не решит текущих проблем. Наше спасение, сказал он, должно прийти не извне, а изнутри. Большее американское участие лишь вызовет гнев коммунистов и приведет к резко негативной реакции, которая выльется в новую волну экстремизма наподобие той, что поднялась накануне перехода к НЭПу. Русские должны были сами решить свои проблемы, и Ольденбург не сомневался, что у них все получится. Все страдания, все печали, с которыми мы столкнулись и сталкиваемся сейчас, учат нас, русских, мыслить ясно. А это великий шаг на пути к прогрессу. Старый ученый был прав насчет опасности американского вмешательства, но ошибался, считая, что страдания научили русских мыслить ясно, и кровавый террор 30-х доказал, как сильно он заблуждался на этот счет. На позицию Голдера влияли частые встречи с Карлом Радеком, который к тому времени перестал быть главным критиком американцев. По свидетельству Голдера, они с Радеком довольно близко сошлись за ужинами в Розовом доме. Снабжая Радека книгами по американской политике и культуре, Голдер убедил себя, что ему удалось смягчить взгляды старого коммуниста. Дружба с Радыком и высказывание других высокопоставленных чиновников, включая члена Политбюро Алексея Рыкова, занимавшего пост председателя Высшего Совета Народного Хозяйства, о преимуществах использования американского капитала для развития ключевых регионов страны, заставили Голдера поверить, что советское правительство отошло от коммунизма навсегда.
[00:06:59] Однако взгляды Голдера изменились не только благодаря его прочтению сложившейся политической ситуации. Голдеру было больно смотреть на страдания родной страны, и он хотел увидеть ее возрождение. 5 ноября, накануне отъезда из Лондона в Россию, он написал коллеге из Стэнфорда, что радуется возвращению не больше, чем путешествию в ад.
[00:07:26] Жизнь здесь тяжела, уныла и безнадежна, писал он через две недели из Москвы. Чем ближе мы были к России, тем острее я чувствовал тоску. Печаль, уныние, подавленность, упадок духа повсюду. Он пытался подавить в себе порыв к состраданию и взглянуть на ситуацию с отстраненностью интеллектуала. Но все это интересно с точки зрения социальной науки. Это жесткий социальный эксперимент. В начале осени между московским руководством АРА и советскими лидерами установились хорошие отношения. 8 сентября вправде опубликовали интервью с Хэскеллом, в котором он хвалил советское правительство за лояльность, особенно отмечая честность и порядочность русских граждан.
[00:08:19] Четыре дня спустя советское правительство создало Центральную комиссию по борьбе с последствиями голода, поел ЕДГОУ, тем самым возвестив о выходе на новый этап, который предполагал поддержку людей в пострадавших районах после победы над голодом. 16 сентября известия провозгласили – хребет голода сломан. В том же месяце было приведено в исполнение решение прекратить питание взрослых и сосредоточиться на кормлении наиболее нуждающихся детей, принятое 30 июля на совещании руководителей АРА в Нью-Йорке. Планировалось, что АРА проведет небольшую операцию зимой и покинет Россию перед сбором урожая 23 года.
[00:09:07] Если из Москвы казалось, что миссия добилась успеха, в зоне голода складывалось совершенно иное впечатление. Из Пугачевского уезда докладывали о гибели посевов. Местный советский представитель Приара в том же месяце сказал Сирилу Куину, что ситуация хуже, чем годом ранее, и попросил не сокращать масштабы операции. Один сотрудник гуманитарной миссии описал увиденное в Пугачеве словом «Холокост». Советское руководство, однако, слышать не желало такие негативные оценки. Москва хотела, чтобы с голодом было покончено, и сообщала о победе над ним.
[00:09:51] В честь годовщины работы АРА в России, правительство устроило банкет, на котором выступили танцоры Большого Театра и Квартет Страдивари. Ландер, сменивший Эйдука на посту полномочного представителя советского правительства при АРА, поднялся, чтобы от имени голодающих масс поблагодарить организацию за спасение миллионов жизней и отдать должное честной и энергичной работе американцев. из которых на банкете присутствовало около 50 человек. Поблагодарил советских руководителей, особенно сидевших за столом Льва Каменева, всегда делавшего всё возможное, чтобы помочь Эскелу в его начинаниях, и товарища Дзержинского, которому миллионы людей были обязаны жизнью, поскольку он сумел разрешить железнодорожный кризис, возникший весной.
[00:10:41] Затем Хэскилл выразил надежду, что опыт прошлого года приведет к установлению нормальных отношений между странами, поскольку у русских в Америке много друзей, включая Гувера, а российские и американские народы имеют много общего. Это две единственные в мире нации, которые должны быть в единении, сообщили из Вести, и он не видит причин, которые могли бы помешать этому.
[00:11:09] Подняв бокал, Хэскилл к огромному удовольствию хозяев заявил, ни одна нация в мире не относится с большим уважением и любовью к русским, чем американцы. Банкет продолжался в этой теплой атмосфере до пяти утра, пока Хэскилл и последние гости не допили свой кофе. Казалось, все ушли домой довольными.
[00:11:34] Не успели сердечной благодарности Ландена слететь с его губ, как советское правительство принялось закручивать гайки. 1 октября Ландер отправил Хэскелю письмо, в котором изложил новые правила работы иностранных гуманитарных миссий в России.
[00:11:52] Отныне иностранные организации должны были покрывать часть расходов на распределение помощи, которые ранее брало на себя советское правительство. Иностранным миссиям лишь в крайних случаях разрешалось открывать кухни там, где уже работали советские столовые. Распределение одежды и помощи среди студентов, преподавателей и ученых вверялось советскому правительству и передавалось под контроль по след ГОЛО.
[00:12:20] Наконец, все расходы, связанные с таможенной обработкой и транспортировкой отдельных продовольственных посылок, ложились на плечи получателей, а не советского государства. Хэскилл пришел в ярость. Он вполне обоснованно посчитал новые условия нарушением Рижского договора и попыткой ограничить деятельность АРА в такой степени, чтобы сделать работу организации в России невозможной.
[00:12:46] В своем письме он потребовал ответов на два вопроса. Намерено ли правительство прекратить продовольственную программу в текущей форме? Намерено ли правительство отныне пренебрегать условиями подписанного Рижского договора? Хэстилл пригрозил, что если страна более не нуждается в помощи Ара, американцы немедленно остановят свою деятельность, соберут вещи и при первой возможности уедут домой. Он сказал, что будет ждать ответа к полудню 4 октября. Хэскелл сообщил о письме Ландера в лондонское отделение и назвал изменение попыткой коммунистической партии полностью нансценизировать, то есть нейтрализовать АРА. Он добавил, что любой отход от Рижского договора будет фатальной ошибкой.
[00:13:38] Ландер пошел на попятную. Он явился к Хэскеллу с извинениями и сказал, что между ними возникло недопонимание. Письмо было написано в спешке, по окончании рабочего дня, и ни одно из содержащихся в нем положений не относится к Ара. Ландер заверил Хэскелла, что Рижский договор остается в силе и никакие его условия не будут меняться без предварительной взаимной договоренности Ара и советского правительства. Хаскел наивно поверил, что АРА победила и вопрос решен, но советское руководство на этом не остановилось. К концу месяца правительство отказалось от данного Хаскелу слова не распространять на АРА действия ограничений, перечисленных в письме Ландера.
[00:14:26] 31 октября был издан приказ устанавливающий новые правила работы иностранных кухонь и нацеленный на закрытие как можно большего их числа. Все иностранное продовольствие было приказано передавать советским учреждениям, которые должны были распределять его среди нуждающихся. Хаскелл снова направил жалобу Ландеру. На этот раз ответа он не получил.
[00:14:54] Пока советское правительство ужесточало свою кампанию против иностранной гуманитарной помощи, люди страдали. Новости о том, что Ара вытесняют из России, расстроили многих. В том месяце русский инспектор Ара Червяков написал о посещении бурзян Тангуаровского кантона Башкирии.
[00:15:16] При ликвидации работ АРА на каждом шагу в каждой деревне можно было видеть картины отчаяния бедняков при известии о закрытии столовых. Стоило сообщить им новость, как они тотчас же начинали плакать и молили о дальнейшей помощи.
